Шестизарядник некоторое время молчал, раздумывая, стоит ли продолжать тему и пытаться объяснить, почему он хотел присоединиться к Жнецам. Тарн, кажется, понял это, а вот Дрэгстрип, судя по его удивлению - нет. Но из него и никогда не делали оружие, которое существует с одной-единственной целью - уничтожать, но в то же время наделено достаточно высоким интеллектом, чтобы самостоятельно принимать решения на поле боя, выбирая оптимальную тактику. Для Дрэгстрипа было странно жить так, а для него самого - жить иначе. Чувствовать эмоции вне боя. Самому принимать решения. Странно быть чем-то ещё, кроме оружия. Кем-то. Личностью.
Дрэгстрип неожиданно легко сломал всё, что составляло основы его жизни. Конечно, Шестизарядник знал, что оно бы не сломалось, если было прочным. Что он сам желал этого, стремился к переменам. Но не думал, что это будет так, всё сразу, когда ты можешь только ошеломлённо смотреть, как рассыпается твой прежний мир.
И Шестизарядник был бесконечно благодарен Дрэгстрипу за то, что он сказал, как можно - иначе. Как можно не быть оружием. И Тарну - за то, что тот буквально показал, заставил почувствовать как это - быть свободным.
Но, кроме этого, была затронута ещё одна серьёзная тема.
- Да, я собираюсь заняться поиском Жнецов в ближайшее время, - Шестизарядник и не собирался этого скрывать. - И, когда найду их, сообщу - мне нравится идея с показательной казнью тех, кто выживет. Это действительно не то, что стоит откладывать, я согласен с Дрэгстрипом. Но сейчас мне пора, мне стоит обдумать всё, что произошло и всё, что прозвучало. Тарн, Дрэгстрип... спасибо. За всё.
Отсоединив провода, Шестизарядник поднялся с платформы, уважительно склоняя шлем на прощание.
Ему действительно было пора - только не немедленно искать Жнецов, а сперва понять, кто он теперь, когда перестал быть живым оружием и стал просто живым. Собрать себя в единую личность. Хоть с чем-нибудь определиться. И только потом уже отправляться на поиски.
Золото в оптике гасло, сменяясь привычным алым цветом. Эйфория окончательно ушла, однако ощущение свободы осталось, ощущение того, что теперь он может быть, кем хочет, и нет никаких рамок и границ.